Посланцы ютонов, черузенов и талеутенов заметили, какой резкий скачок сделали унберогены, и король Бьёрн был доволен, что сила его племени известна так далеко.

— А вот и ходячую проблему несет, — сказал Пендраг, заметив Герреона.

Зигмар, заранее напрягшись в ожидании колкостей по поводу его отношений с Равенной, опустил меч и повернулся к ее брату. Не секрет, что они с Равенной стали близки, и лишь слепец мог бы не заметить этого. Удивляло только то, что братец так долго никак не реагировал на случившееся.

Герреон выглядел, как всегда, безукоризненно. На нем были штаны из оленьей кожи, черная безрукавка, вышитая серебряной нитью, и сапоги из замши. Рукой юноша слегка касался рукояти меча. Зигмар знал, сколь умело владеет он этим оружием. Искусство Герреона было поразительно, чему сын короля становился свидетелем на многочисленных тренировках и в бою.

Сам Зигмар был хорошим фехтовальщиком, но Герреона восточные роппсмены назвали бы мастером клинка. Сын короля напрягся, ожидая взрыва негодования, и заметил, что Пендраг подошел ближе к нему.

— Герреон, — начал он, — если ты хочешь говорить о Равенне…

— Нет, Зигмар, — отвечал Герреон. — Моя сестра ни при чем. Это касается лишь нас двоих.

Неужели Герреон хочет вызвать его на бой? Только это чистейшей воды безумие. Даже если ему удастся победить, королевская стража потом убьет его.

— Тогда в чем же дело?

Герреон отпустил рукоять меча и сказал:

— После смерти Триновантеса прошло достаточно времени, чтобы я мог все обдумать. Я стыжусь своих тогдашних речей и поступков. Вы с братом были друзьями, и ты в самом деле его любил.

— Да, Герреон, это так.

— Я бы хотел, чтобы ты знал: я не виню тебя в смерти брата. Моя сестра верно сказала: не ты убил его, а орк. Если ты меня простишь, я предложу тебе дружбу, как когда-то сделал мой брат. — Герреон ослепительно улыбнулся и протянул Зигмару руку, добавив: — И как сейчас делает моя сестра.

Зигмар почувствовал, что краснеет.

— Ты унбероген, — произнес он, пожимая руку Герреона, — и тебе нет нужды просить у меня прощения. К тому же я давно уже все забыл.

— Спасибо, — сказал Герреон. — Это много для меня значит, Зигмар. Не знаю, есть ли у меня шанс удостоиться твоей дружбы.

— Ну конечно! — воскликнул Зигмар. — Как же я смогу выковать Империю, если не будет согласия даже среди унберогенов? Герреон, ты один из нас, и так будет всегда.

Они пожали друг другу руки, и Герреон улыбнулся, словно у него гора с плеч свалилась.

Вольфгарт и Пендраг подозрительно отнеслись к внезапному раскаянию Герреона, но шли годы, и доверие Зигмара вполне оправдалось. В многочисленных боях Герреон заслужил уважение соратников. В битве на Пустых холмах Герреон спас Зигмару жизнь, ловко обезглавив военачальника орков, придавившего его тушей убитого волка.

Когда унберогены сражались с разбойниками-тевтогенами, Герреон убил лучника, уже готового пустить стрелу в спину Зигмару.

Вновь и вновь Герреон шел в бой рядом, и каждый раз Зигмар был благодарен ему за то, что он нашел в себе силы попросить прощения. Равенна была счастлива. Они втроем с удовольствием ездили на охоту и лесные прогулки или просто допоздна засиживались за разговорами, мечтая об объединении племен.

Теперь среди тьмы, когда братья по мечу разъехались в разные стороны, Зигмар был благодарен Герреону за то, что он рядом. Сын короля досчитал до ста и послал жеребца вперед, за ним последовали двадцать оставшихся воинов.

Когда кони вынесли всадников на каменистые склоны кратера, барабанный бой сделался громче и Зигмар обернулся к воинам. Каждого из них защищала железная кольчуга, многие дополнительно использовали нагрудники и наплечники. За спиной воинов развевались красные плащи. Каждый всадник был вооружен копьем и тяжелым мечом.

— Мы обрушимся на них неожиданно и стремительно, — сказал Зигмар. — Во время атаки шумите сильнее, нужно, чтобы они все смотрели только на нас.

По лицам воинов он понял: каждый из соратников знал, что от него требуется.

— Доброй охоты! — пожелал он.

Приближался возвышавшийся по окружности кратера кряж, посеребренный лунным светом. Огни пылавших в котловине костров окрасили облака в оранжевый цвет. Ночную тьму буквально разорвал душераздирающий крик, и Зигмар почувствовал, как от этого вопля ужаса и боли возросла его ярость.

— Ты понимаешь, что мы рискуем, — сказал Герреон.

— Да, но медлить нельзя, — отвечал Зигмар. — Если мы не атакуем сейчас, твари уйдут в чащу и мы не сможем отомстить за погибших. Нет. Этой ночью их настигнет возмездие.

Герреон кивнул и достал из ножен меч. Зигмар поднял тяжелое копье с железным наконечником.

— Унберогены! — крикнул он, толчком пяток посылая коня вперед. — Отомстим за наших людей!

Жеребец Зигмара выскочил на край кратера. За ним с громким боевым кличем следовали остальные воины.

Открывшееся их взорам зрелище напоминало кошмарный сон. В котловине кратера ревело пламя, языки огня взмывали ввысь, свора безобразных тварей предавалась пьянству и издевалась над пленниками.

Природа наделила этих монстров чертами человека и зверя, их тела покрывала шерсть. У монстров были косматые козьи головы, мускулистые торсы и выгнутые коленями назад ноги. Между грудами трупов резвились краснокожие рогатые чудовища с длинными хвостами, а похожие на безумный сплав коня и всадника страшные существа пьяно пошатывались и грохотали копытами, бесцельно слоняясь вокруг лагеря.

В самом центре котловины возвышался огромный черный камень — обсидиан колоссального размера, покрытый отвратительного вида рунами. Очень крупный зверочеловек, с бычьей головой, в черном рваном плаще, вырвал сердце у еще живого пленника. Безумные создания непонятного происхождения в припадке обожания приплясывали и скакали вокруг черного камня.

Завываниям страхолюдин вторил барабанный бой. Крупные волкоголовые существа молотили когтистыми лапами по грубой коже больших барабанов.

По всему лагерю валялись связанные мужчины, женщины и дети. Многие были уже мертвы, и все без исключения истерзаны. Кого-то сожрали живьем. Ярость грозила овладеть всем существом Зигмара. Он понял это, когда почувствовал нисходящий на него красный туман.

Берсерком он не был, а потому преобразил ярость в жгучее копье холодного гнева.

Жеребец помчался вниз по склону, и с губ Зигмара сорвался вопль ненависти. Взвыл боевой рог унберогенов, и воины стремительно понеслись навстречу врагу.

Месть настигла зверолюдей в самый разгар кутежа, следовательно, оказать достойное сопротивление они были не в силах. Бычьеголовый оглушительно взревел, эхо многократно повторило жуткий вопль. Барабанный бой стих.

Горстка краснокожих монстров ощетинилась копьями и метнула их в приближающихся всадников, но оружие у зверолюдей было довольно примитивное, и ни один унбероген не пострадал. Настал черед Зигмара метнуть копье, тяжелый наконечник прошиб спину чудовища и пригвоздил к стволу дерева. Все воины бросили копья, и кратер огласился хриплыми предсмертными воплями.

Кутвин и Свейн выстрелили сверху из луков, и обе оперенные гусиными перьями стрелы попали в цель. Времени метать второе копье у Зигмара не было, поэтому на голову рычащего жуткого чудища с медвежьей головой он обрушил Гхал-мараз.

Под ударом боевого молота хрустнул и раскололся череп. Зигмар продолжал пробиваться в гущу врагов. Вокруг лязгали челюсти, царапали желтые когти. Круп жеребца резануло острое копье, и животное взвизгнуло от боли. Ударом слева Зигмар обрушил Гхал-мараз на грудь нападавшего, сокрушил монстра и отшвырнул прочь.

Неистово работая мечами, унберогены продирались через лагерь зверолюдей. Кололи копьями, рубили когтистые лапы. Вооружившись топорами с длинными рукоятями и дубинками с шипами, взревели кентавры и с боевым кличем бросились в бой.

Зигмар видел, как от мощнейшего удара не удержался на коне один из его всадников и замертво свалился на землю.